Вспоминали детство в одном уютном уголке интернетиков. Я тоже свои пять копеек кинула.
1972, примерно, год, первомайская демонстрация. Идем с родителями, у меня в руке связка шаров. Навстречу - слегка поддатая молодежная компания, один из парней тычет бычком в мой шар. Шар лопается. Горе на всю вселенную. Родители тащат меня прочь с остекленевшими лицами. Сзади ржут.
1974, первый класс. Я примерная отличница с одним-единственным дефектом поведения - рисую. Всегда, везде и на любых свободных поверхностях. Плотно, сплошняком изрисовала свою часть парты и немножечко прихватила от соседской половины, и наконец учительница оставила меня после уроков все это отмывать. Старательно оттираю картинки и совершенно точно знаю, что завтра же парта снова покроется наскальной живописью. Никакого раскаяния не испытываю.
1976, турбаза на Керженце, немыслимый урожай земляники. Мы уже собрали ведро, корзину и трехлитровый бидончик, который кажется совсем маленьким. Тащим добычу домой - и выходим на огромнейшую поляну, всю усыпанную отборной ягодой такого размера, что хоть в книгу Гиннеса заноси. И - никакой больше свободной тары. Сажусь на кочку, смотрю на это чудо природы и совершенно не представляю, что с ним делать. Даже обобрать и съесть в голову не пришло.
А потом уже, по инерции, вспомнилась еще одна история. Тоже, в общем, из детства.
1984, зимние каникулы, вечеринка в компании одноклассников. Все чинно-благородно, под ненавязчивым присмотром родителей. В конце мероприятия чья-то мама бдительно следит, чтобы всех девочек обязательно кто-нибудь проводил. "Таня, тебя кто провожает? А тебе далеко? Так-так, кто у нас из мальчиков живет в этом районе? Комаров?"
Иду домой в сопровождении Лехи Комарова. Оба молчим. Я Комарова не то чтобы не люблю - просто не воспринимаю. Ни как потенциального ухажера, ни тем более как собеседника. Он, готова спорить, отвечает мне полной взаимностью, а может быть, даже и питает неприязнь. По уму и по справедливости мне бы следовало, выйдя на улицу, немедленно отпустить конвоира восвояси. Но я по молодости лет не умна и не справедлива. А Комаров явно боится, что нам встретятся сейчас какие-нибудь знакомые, и они подумают, что он провожает меня просто так, а не по поручению. Это заставляет меня мстительно длить неловкую ситуацию. Потому что нечего тут. Испугался сразу отказаться от "общественной нагрузки" - ну и выкручивайся теперь сам.
За пару кварталов до моего дома Леха вдруг останавливается, бормочет: "Ну... это... я же тебя уже проводил? Дальше сама дойдешь?" - и резво сваливает в подворотню. Остолбенело торчу на тротуаре. Моя женская сущность оскорблена до самой своей глубины, и мне требуется целых полминуты, чтобы осознать смысл происходящего. Который, между прочим, заключается в том, что я только что этого вот Леху Комарова, здоровенного лба, каждодневно качающего мускулы турником и футболом, проводила до дома. Чтобы его, дубинушку, никто не обидел. Неприлично ржу на всю улицу и бегу домой в прекрасном настроении.
P.S. Персональные данные изменены из соображений гуманности. Хотя, конечно, спасибо не Лехе не Комарову за пополнение моей коллекции феноменов натуры.
